Пират и русалка - Констанс О`Бэньон

Доминик провели в залитый светом кабинет. Он был обставлен аляповатой золоченой мебелью, которая здесь, в мрачных стенах форта, выглядела совершенно неуместно. Человек, сидевший за столом и углубленно изучавший какие-то бумаги, был одет с неимоверной пышностью: в парадном мундире, с широченными эполетами на плечах и обшитыми золотым галуном рукавами. Мощная шея и могучие плечи свидетельствовали о том, что человек этот – военный. По сравнению с остальным телом его голова казалась непропорционально маленькой. При всех его претензиях на щегольство темные волосы офицера производили впечатление давно не мытых. При появлении Доминик он даже не удосужился взглянуть на нее или каким-либо иным способом дать ей понять, что заметил ее присутствие. Он продолжал невозмутимо водить пером по бумаге.

Доминик сразу поняла, что, ведя себя подобным образом, он рассчитывал внушить ей страх. Но она не желала играть по его правилам. Стараясь скрыть свой гнев под маской безразличия, она неторопливо прошлась по комнате, а на душе у нее между тем становилось все тревожнее. Чтобы унять дрожь в руках, она принялась внимательно изучать портрет хозяина кабинета, висевший таким образом, чтобы его было видно из любой точки помещения. Презрительно скривив губы, Доминик подивилась наглости этого субъекта: он был изображен в костюме римского императора, начиная с лаврового венка на голове и кончая золотыми сандалиями на ногах. Она с отвращением отвернулась от портрета, приблизилась к столу вплотную и, скромно сложив руки на груди, стала молча наблюдать за офицером.

Полковник Марсо ожидал увидеть Доминик Шарбоно всю в слезах, готовую на коленях молить его сжалиться над ней и отпустить домой. Но, сколько он сейчас ни следил за ней исподтишка, Доминик оставалась все той же холодной, исполненной чувства собственного достоинства красавицей и вроде бы даже и не думала его бояться. Спустя немного времени ее изысканные манеры начали его раздражать: полковник ненавидел людей, принадлежащих к дворянскому сословию, тех, кто самим своим видом напоминал Марсо о его собственном низком происхождении.

В конце концов он все же поднял на нее глаза – и на мгновение был буквально ошеломлен спокойствием, с которым она ответила на его взгляд, и ее горделивой осанкой. Она и вправду очень красива, подумал он, даже красивее, чем ему говорили. Из-под соломенной шляпки выбивались черные локоны, черты лица поражали совершенством. Он отметил полные, словно налитый соком плод, губы и бирюзовые глаза в обрамлении густых черных ресниц. Старенькая амазонка не могла скрыть соблазнительных изгибов ее тела. Словом, девица была в точности такой, какая ему требовалась.

Спокойствие Доминик было, разумеется, показным на самом деле. Ее сердце сжималось от дурных предчувствий, и никогда в жизни она не испытывала такого страха, как сейчас. Но она ни за что не опустит глаз и не проронит ни слова, пока этот человек не заговорит сам.

Наконец, впившись в нее своими злобными глазками, полковник первым нарушил молчание: – Итак, мадемуазель Шарбоно, вот мы наконец и встретились. Надеюсь, вы оценили наше гостеприимство.

– Я бы не сказала, что мне по душе подобное гостеприимство, мсье. Я наблюдаю за вами некоторое время и пришла к заключению, что вы не генерал Ришпанс. А я совершенно определенно велела капралу Парино проводить меня к генералу.

– Почему вы решили, что я не генерал?

– Все очень просто. Генерал Ришпанс, без сомнения, джентльмен, поэтому он никогда бы не допустил, чтобы даму поместили в эту отвратительную камеру.

– Капрал Парино – безмозглый разгильдяй! Поверьте, если он бросил вас в подземелье, то не по моему приказу, – солгал полковник, не моргнув глазом.

Доминик смерила его скептическим взглядом.

– А еще генерал Ришпанс, кроме того, непременно предложил бы мне сесть. Так кто вы такой?

От гнева лицо и шея полковника пошли красными пятнами, и он нервно постучал пером по столу. Он явно с трудом сдерживал свою ярость.

– Как вы догадались, я действительно не генерал, а также не джентльмен. Но те из вас, кто еще не слышали обо мне, скоро научатся трепетать и испытывать уважение при упоминании имени полковника Анри Марсо!

– Надеюсь, в один прекрасный день мне представится случай оказать вам такое же гостеприимство, какое вы оказали мне, полковник Анри Марсо.

Произнося эту колкость, Доминик прибегла к самому любезному тону, боясь еще больше разъярить полковника и тем самым навредить брату.

Он взглянул на нее со злостью. Эта девчонка вела себя умно, и преимущество пока было на ее стороне. Он вынужден был встать и предложить ей руку, чтобы отвести к креслу, и Доминик неохотно коснулась пальцами его холодной, несмотря на жару, и влажной ладони.

– Трудно представить, до чего глупы и нерасторопны окружающие меня люди, – заявил полковник возмущенно. – Откуда мне было знать, что этому недоумку – моему адъютанту – взбредет в голову посадить вас в тюремную камеру? Могу вас заверить, что он будет сурово наказан.

Доминик, которую в данный момент интересовала судьба брата, через силу изобразила милую улыбку:

– Не судите себя слишком строго, мсье. Просто кому-то дан талант командовать людьми, а кому-то – нет.

От удивления тот часто заморгал.

– Что вы хотите этим сказать?

Она неспешно, с демонстративной сосредоточенностью обвела взглядом всю его фигуру: от лысеющей головы до толстых ляжек. И при этом он мнит себя щеголем, подумала Доминик, еще раз с презрением отметив про себя, с каким тщанием он был одет.

– Некоторые мужчины, – произнесла она, наконец, – рождены, чтобы быть лидерами. Например, ваш Наполеон или, возможно, даже генерал Ришпанс. Не могу себе представить, чтобы Наполеона окружали некомпетентные люди. А вы как полагаете?

Полковник неуклюже плюхнулся в кресло. Дальнейшие свои слова он подбирал с особым старанием, намереваясь одним ударом заставить эту аристократку позабыть о своем хваленом достоинстве:

– Давайте лучше я для начала расскажу вам кое-что о вашей семье.

Она едва не выкрикнула, что единственное, чего она от него хочет, это чтобы он освободил ее брата. Вместо этого она проговорила:

– Как мило, что вы взяли на себя труд поинтересоваться моей семьей. Очень сожалею, что ничего не знаю о вашей.

Он заскрипел зубами от злости. О, как бы ему хотелось ударить ее по лицу, чтобы согнать с него эту высокомерную улыбку. Ну ничего, эта девчонка еще будет валяться у него в ногах. Он принялся неторопливо перелистывать какие-то бумаги на столе.

– Ваша семья связана кровными узами с царствующим домом Гримальди в королевстве Монако.